Мне всегда хотелось сделать что ни будь хорошее для своего деда, только трудно было придумать что. С рождения и до смерти жил он просто и самодостаточно. Работал в поле. Ел сыр с лавашем. Пил вино.
В жизни его было одно сверх важное событие Великая Отечественная Война. На пять лет он отложил все свои важные дела и пошел драться.
Он пошел драться добровольцем в первый день войны, хотя, по возрасту, призыву не подлежал. Был он очень большим, для того времени, человеком. Папа рассказывал, что когда всех призывников в городке построили, тетка, которая стояла рядом с ним, сказала: «Этого первого убьют, смотри какой здоровый не промахнешься». Что потом тетке было он не рассказывал, про тетку я не знаю ни чего, но папу я хорошо знаю… Дедушку не убили… Пять лет все старались убить, но не убили.
Вероятности остаться живым не было. Дедушка сам так удивился, что официально поменял свой день рождения на 9 Мая. Сейчас народ все больше пол меняет, причем очень гордится своей смелостью, а он пришел в ЗАГС и сказал что хочет поменять свой день рождения. Тетки его поняли и поменяли… Хотя трудно было…
В году 1985 у меня появились деньги, бешенные для Союза деньги. Одно из первых желаний, которое возникло (после — как следует выпить в Сочи), было сделать что ни будь приятное людям, которым явно задолжал. Я решил провести Деда по местам где он воевал. В отсутствии войны, он всегда жил в одном и том же месте, мне показалось что ему будет интересно увидеть то что он когда то штурмовал.
Встретились в Волгограде, дальше поехали на моей машине… Я угадал, Деду было интересно и важно. Он видел все иначе чем я:
Смотри, он вон там был…
Кто?
Тот СС… Я его вон с того холма взял пулеметами… Хороший был СС, это тебе не с румынами воевать…
От "полюса холода" — Волгограда, мы уверенно шли на запад, но в какой то момент Дед сказал: «Миша, ты заблудился. Я здесь не был. Нам нужно туда." И уверенно указал северо-западнее. Откуда он знал, мне не догадаться. Видимо, когда то очень важно было правильно ориентироваться.
Отклонение от маршрута было частью Плана. На протяжении всей нашей поездки, да и до того постоянно звучало имя — Степан, Степан Лобко. В самой критической ситуации, был Друг. Большой Друг, который прикрывал спину. Он спасал, он закрывал от пуль, не разрешал унывать, не давал сдохнуть с голоду и замерзнуть на смерть. Увидев знак на дороге д. Студенок, Дед понял почему мы свернули с маршрута и чуть не заплакал:
А вдруг он умер?
Хрен, такой помрет…
Заехали в деревню. Спросили у первой встречной тетки: „Где живет Лобко?“. Оглянув нашу Волгу, тетка быстро соврала: " Нет тако Лабка». В деревнях от Волг хорошего не ждали… Дед вышел из машины, он внушал доверие. Сверстницам, он не только внушал доверие, он производил на них глубокое впечатление. «Я однополчанина ищу, покажи пожалуйста где живет." Тетка поправила волосы, сделала глаза и показала на дом напротив.
Открыл мужик, старый, красивый, украинский мужик. Сорок лет прошло, но узнал сразу. У меня, если честно, с собой, целая аптечка была. Слава Богу, лекарства не потребовались, обошлись самогонкой. Единственное что, когда жена поставила рюмки на стол, Степан твердо сказал: «Не тот случай, стаканы неси».
Хорошо они посидели. Я напился, поспал, похмелился, а они говорили… Говорили как пели… Оба с очень красивым акцентом. Значение того разговора на русском, с тем акцентом я понял лет через пять. Если бы уроды слышали тот разговор у них бы совести не хватило разделить этих людей. Как жаль что мы не сумели сохранить, то что они создали. И еще одно осталось в памяти — мужики были покрупнее меня, но не намного, при этом у них были другие руки. В руке стакана не было видно, сейчас больше людей с такими руками нет…
Потом мы еще долго ездили втроем. Пили, пели, они вспоминали… Доехали до Кенигсберга, где от их полка ни чего не осталось, а оба они были тяжело ранены. После госпиталя Степан пошел добивать Германию, а дед вдруг оказался в Китае и победил там японских милитаристов, так уж за одно, чтобы два раза от работы не отрываться.
Я частности всех этих разговоров забыл, помню важное, что когда в толпе на вокзале они на прощание пожимали друг другу руки, было хорошо заметно, что это люди другого размера… Хорошие они были люди, честные и сильные. Нельзя их забывать.
